Простой и непростой карандаш

И, самое интересное, при этом он даже не пользуется увеличительным стеклом. А чтобы поберечь свое зрение, Далтон работает не более полутора часов и в первой половине дня, при естественном освещении. Свое карандашное искусство (или, как его называет сам Далтон, «карвинг») просто восхищает, не оставляя ни одного зрителя безучастным или равнодушным.

Работа у Далтона продвигается, конечно, медленно. Например, создание из карандашных грифелей английского алфавита (а это – всего 26 букв, если помните) обошлось Далтону в два с половиной года кропотливых трудов. Сам Далтон удивляется: «Когда я рассказываю друзьям, что работа над одной крошечной миниатюрой может затянуться на несколько месяцев, они мне попросту не верят».

Далтона удивляет, что люди просто не в состоянии поверить, что у кого-то может обнаружиться столько терпения, усидчивости и упорства в кропотливой и, по сути, бесплатной работе. Оно и понятно: в нынешние времена все стремятся всюду успеть, побольше заработать, побыстрее сделать. Ведь этот необычный плотник-скульптор на своем хобби не зарабатывает.

Гетти, будучи еще восьмилетним мальчишкой, ходившим с ранцем за плечами в бриджстоунскую начальную школу, начал увлекаться скульптурой и карвингом. Он перепробовал многие материалы, пытался создавать фигурки из школьного мела, туалетного мыла, стеариновых свечей, деревянных основ карандаша.

Но, через пару лет экспериментов и опытов, остановил, наконец, свой выбор на графите. Гетти уверен – идеальнее материала, чем графит, просто не существует: мягкий и податливый, легкий в обработке. И, хотя он более хрупкий, чем гипс или камень, зато не дает сколов, как мрамор, и не обладает такой зернистостью и волокнистостью, как дерево.

Далтону для его творчества не требуется каких-то особых или специальных приспособлений. Все, что ему необходимо, есть в каждом доме: швейная игла, остро заточенный миниатюрный нож (или резец), пилочка и лезвие. Правда, свет при этом должен быть очень ярким и белым.

За плечами Далтона – почти тридцать лет опыта в карандашном искусстве. Однако и по сей день ему не стало проще создавать свои уникальные скульптуры – материал очень хрупкий, он часто ломается, и тогда мастеру приходится начинать все снова, с нуля.