Кто в такую влюбится?
Именно так я назвала эту барышню, когда Нина спросила мое мнение о ней. А что тут еще скажешь? Выводы напрашиваются сами собой... — Представь, мне в голову пришло то же самое! — подхватила Нинка. – Уж и не знаю... Не то монашка, не то библиотекарша какая-то. — Даже жаль человека. Да еще очочки эти жуткие! Ну кто на такую внимание обратит? — подключилась Вероника. — Да уж, — ответили мы с Ниной и вышли из кухни. Время обеда закончилось, пора было возвращаться. Наша новая сотрудница жевала бутерброды и яблоки прямо за компьютером. Создавалось впечатление, что для нее нет ничего важнее работы. С первого же дня набросилась на папки с документами, словно это был захватывающий детектив или какой-нибудь модный женский журнал. Ни обручального кольца, ни украшений. Разве что малюсенькие сережечки в ушах. «Наверное, одинокая...
А может, вообще лесбиянка? — гадали мы. — Или феминистка?» Молодая девушка и такая бесцветная! Тем более устроилась на работу не куда-нибудь, а в городскую администрацию! Здесь всегда столько народу! Сама обстановка располагает к тому, чтобы выглядеть соответственно. Так нет же! Не раз пытались намекнуть этой серой мыши: мол, надо привести себя в порядок, думали, что вскоре она поймет наши тонкие намекни сменить нелепые ботинки на модные туфельки на каблуках, нанесет макияж на свою бледную мордочку.
— В парикмахерскую бы ее сводить, — мечтала Нинка во время чаепития.
— У Жени золотые руки! Пострижет и уложит так, что и не узнаешь!
— Ой, девчонки, а я придумала макияж, который увеличит ей глаза! — заговорщицки шептала Вероника.
— Мягкая серебристая стрелка на верхнем веке — и все! Хотя... не знаю, согласится ли... Новая сотрудница держалась особняком. Ни на перекур с нами не выходила, так как вообще не курила, ни в кухню кофе выпить — его она тоже не употребляла.
Короче, правильная до отвращения. Интересно, у нее когда-нибудь был мужчина? — заинтересованно спрашивала Нина. — Откуда же мне знать? — отвечала. — Если она феминистка... А уж коли лесбиянка, то... — А вдруг она девственница? — хихикнула в унисон нам Вероника. — Знаешь, я даже сочувствую ей, — душевно произнесла Нинка. — Сама так комплексовала, пока Витю не встретила. — Ага, — согласилась я. — Представляю, каково это — не иметь ни малейшего шанса заинтересовать мужика.
— Слушайте, придумала! — воскликнула Вероничка. — Надо посоветовать ей перекраситься в рыжий цвет! А то волосы такие... Никакие! Я бы и краску сама ей купила. Что мне трудно, что ли...
Но когда после выходных Вероника принесла купленную вроде бы для себя краску и стала громко расхваливать ее прямо в комнате, предлагая Кате (так звали новую сотрудницу) купить такую же, та, доброжелательно улыбнувшись, ответила: — Спасибо, Вероника! Но я не крашусь. Как отрезала. Хоть и вежливо. И вообще, все наши тонкие намеки, что ей пошло бы то-то и то-то, оказались бесполезными. Лишь улыбалась и отнекивалась.
Меня это стало раздражать, и однажды, когда новенькая выходила из комнаты, я спросила у Вероники громким шепотом:
— Ты не думаешь, что Кате следовало бы носить обувь на каблуках? Ей пошло бы. Видимо, Катерина что-то все-таки услышала, потому что позже она спросила:
— Валюша, вы говорили обо мне?
— Да, — подтвердила я. — Говорили... Думали, уж не феминистка ли ты.
Собственно, я ведь и не соврала даже, просто сказала не всю правду, не желая слишком открыто наводить на резкость.
— Феминистка, — ответила Катя. — А вы нет? Разве вы против того, чтобы женщины имели равные права с мужчинами?
— Мы? Хм... Сочувствующие, — дипломатично уклонилась я от прямого ответа и на следующий же день рассказала об этом разговоре девочкам.
— Ничего, — с оптимизмом произнесла Нина. — Все равно сделаем женщину из этой упрямой феминистической мыши! И мы втроем дружно рассмеялись.
— Раз намеки ничего не дают, давайте откроем карты. Для ее же блага. Ведь любая из нас может быть привлекательной. Даже такая. Может, найдет себе кого-то...
В общем, решили в субботу пригласить Катерину в кафе, побеседовать с ней, как с младшей сестрой, дать несколько добрых советов, показать, как подкрашиваться, одолжить ей свои вещи. К нашему удивлению, она охотно согласилась:
— Мне будет приятно пообщаться с вами в неформальной обстановке, девчонки! Так хочется получше узнать друг друга, а то с этой работой и отвлечься на разговоры некогда. Обязательно приду!
В полдень собрались в кафе. Катя явилась в таком же затрапезном виде, как и на службу. Мы переглянулись, подумав, видимо, одно и то же: «Безнадежна...» Заказали напитки и закуску. Первой начала воспитательную беседу Вероника.
— Послушай, Катюша, я нашла для тебя классную прическу. Вот, посмотри, — сказала она и положила на стол журнал.
— А вот сережки, взгляни, — продолжила я и достала их из сумочки. — Они отлично подчеркнут цвет твоих глаз. Эти малюпуси у тебя в ушах такие старомодные! Мы распинались битый час, а Катя только молча слушала и лукаво улыбалась.
— Девчонки, дорогие мои, — наконец сказала она. — Огромное вам спасибо за старания! Вы все такие красивые. Но я... Просто... выдержать на шпильках восемь часов подряд — не по мне. А краску для волос, которую вы принесли, сохраню как сувенир. Правда, краситься вряд ли стану. И в платьях тоже не хожу. Не привыкла. И потом, колготки рвутся... Только брюки! Получасовой макияж, укладывание волос? Жалко времени. Лучше почитать или выспаться.
Мы смотрели на Катю как на музейный экспонат. А ее, похоже, эта ситуация весьма веселила. Она заказала еще коктейль и, ожидая пока принесут, продолжила: — Украшения мне тоже мешают. Ну такой характер, что поделаешь! На вас все это замечательно смотрится, а я не могу... Свои сережечки и то ношу лишь потому, что мне подарил их любимый. Они принадлежали его маме, которая умерла год назад. Ну не могла я обидеть человека. Мы опять переглянулись. И каждая из нас, видимо, подумала: «Любимый? У серой мыши есть любимый?! Но как такое возможно?!»
Мне, во всяком случае, пришла в голову именно эта мысль. Катя тем временем продолжала нас удивлять, рассказывало своих друзьях, о том, как она ходит с ними в горы, катается на горных лыжах, занимается дайвингом...
Тут в кафе вошел высокий прекрасно сложенный брюнет и направился прямо к нашему столику. У меня аж сердце замерло, как, наверное, и у моих подруг. — Девочки, познакомьтесь: Игорь — мой муж, — сказала Катя, а у нас просто челюсти отвисли от удивления.
— Здравствуйте, девушки, — приветливо улыбнулся, обращаясь к нам, красавец-мужчина, а потом наклонился и нежно поцеловал Катерину, бережно взяв ее руку в свою. — Привет, любимая...
В понедельник мы бурно обсуждали на кухне недавний случай в кафе, удивляясь странностям судьбы и особенностям отношения мужчин к женщинам. Но советов с тех пор больше Кате не давали.
автор:
